ИНТЕРВЬЮ С МИТРОПОЛИТОМ ИРКУТСКИМ И АНГАРСКИМ МАКСИМИЛИАНОМ
– Ваше Высокопреосвященство, душеспасительная работа была и остаётся основополагающей в деятельности Русской Православной Церкви. Хотя, какой вид церковной деятельности ни возьми, он всегда душеспасителен. С учётом многообразия проводимой работы в Иркутской митрополии под вашим руководством, всё же какие из направлений вы считаете приоритетными?
– Душа человека неизменна. Меняется окружающая обстановка, но сам человек со своими страстями и добродетелями остаётся тем же самым. В этом смысле Церковь вневременна, всегда актуальна и сугубо традиционна. Поэтому, самым главным остаётся спасение души или, как вы сказали, душеспасительная деятельность. Человек, верящий в учение Христа Спасителя, приходит в Христианскую Церковь, чтобы получить там благодать – и учение, и общение с верующими людьми, то есть возможность идти по жизни к заветной цели – спасению души, веря в то, что после смерти есть жизнь, и там тебя ждёт Всеблагой Бог. Но чтобы познать эту радость, нам надо себя здесь, на земле, изменить, потому что страсти, которые в нас есть, они нам мешают. В этом есть большой смысл. Любовь по своей природе жертвенна, и мы должны чем-то пожертвовать на земле, чтобы Господу угодить и жить с ним в любви и согласии.
Церковная жизнь фундаментальна для человека верующего. Господь сказал: шесть дней свои дела делайте, а седьмой посвятите мне. И поэтому этот седьмой день является фундаментом. Человек, который не ходит каждое воскресенье в храм, очень рискует быть унесённым ветрами, течениями, сиюминутными увлечениями. Поэтому Господь так положил нам, чтобы раз в неделю мы актуализировали свою веру – приходили в храм, каялись в грехах, изучали Священное Писание, чтобы наполнить свою душу. Мы, как сосуд, – чем душу наполним, то мы из себя и представляем. Если наполним душу святостью, будем святыми, если сиюминутными страстями, то останемся обычными грешниками. Природа у всех нас одинакова – образ и подобие Божие, но земная наша жизнь, она специально сложно сделана – чтобы был труд, был подвиг, чтобы была жертва.
Некоторые претензии предъявляют: почему такой Бог? Ну сделал бы всех добрыми, и всё. Ну и были бы мы, как зайцы в лесу, живущими одними инстинктами, и на Бога мы не были бы похожи. Мы похожи на Него своей свободой. Господь создал нас такими, и мы должны употребить свою свободу во благо. Поэтому Церковь, храм, молитва, спасение души – это основа. А затем уже служение ближнему. Всё исходит из слов самого Христа, что если вы не любите человека, а меня любите, то вы обманываете. Поэтому вся деятельность направлена на благотворительность, на благо человека – это как раз сопутствующая деятельность церковная – социальная, образовательная, миссионерская, другие направления. Так мы пытаемся строить нашу жизнь, исходя из возможностей – наличия ярких людей, способных компетентно заниматься той или иной деятельностью, наличия средств, благоволения со стороны власти, законодательной возможности заниматься чем-то. Стремление у нас есть всегда, возможности не всегда одни и те же. Есть года тучные, есть года бедные, есть время разбрасывать камни, есть время их собирать. То есть, жизнь – она совершенно неоднородна в своей истории. Если есть возможность делать что-то здесь и сейчас, то надо делать. Поэтому мы и стараемся делать.
– Церковь не отделяет себя от общегосударственных забот, не ограничивается в своей деятельности пределами церковной ограды и активно занимается социальными проблемами, что требует немало времени,сил и материальных средств. Здесь, наверное, тоже есть какие-то свои особенности?
– У нас есть подразделения, отделы, комиссии. Есть социальный отдел, в нём комиссии по отдельным видам деятельности, такие, например, как материнство и детство, есть подразделения реабилитационного толка для людей, страдающих алкогольной и наркозависимостью, сестричество, объединяющая женщин, готовых посвятить своё время ухаживанию за больными и немощными людьми. Эти возможности мы стараемся дать людям, в том числе и регулировать их, потому как зачастую в рабочий процесс вмешивается много человеческого – характер и прочее, то что мешает делу. Поэтому здесь какой-то арбитр необходим, чтобы всё выстраивать. Часто бывает, что люди слишком погружены именно в свою личную жизнь, а Церковь всегда отличалась общинностью. Если почитать деяния апостолов, то там люди, вступая в общину, всё своё имущество, или деньги, вырученные от продажи имущества, приносили к ногам апостолов, жили сообща, ожидая второго пришествия Христа. Сейчас мы всё стараемся выстроить, исходя из понимания, что твой личный конец света и второе пришествие с твоим последним днём на земле наступает. Ты свою жизнь заканчиваешь, твоя свобода выбора заканчивается, ты предстаёшь перед Богом. Не Он к тебе пришёл, а ты к Нему. Поэтому очень важно стараться выполнять всё, что Господь заповедовал. О Царстве небесном много сказано притч, и в преддверии Великого поста как раз сказано одно из воскресений о страшном суде. Там сказано о том, что если вы не посетили больного или узника в тюрьме, не одели нагого, не накормили голодного, значит, я вас не знаю, когда встречу на страшном суде, то есть, идите в огонь вечный. Понятно, что тому, кто всерьёз воспринимает эти слова, становится довольно страшно. Если большинство живёт для себя, для семьи, то очень сложно уделять своё собственное время для дел милосердия. Даже это, бывает, сопряжено с борениями, преодолением трудностей для того, чтобы выполнить заповедь Божию. Даже в этом деле нужна мудрость. Нельзя, конечно, бросить семью, чтобы пойти помогать другим людям, позабыв о своих.
Очень хорошо, когда семьи однородны в плане веры, когда муж, жена, их дети церковны, и могут посвятить всё своё время, находясь рядом друг с другом, делам благочестия. Всегда с доброй завистью смотришь на такие семьи, радуешься за них. А думая о других, понимаешь, насколько им сложно выстроить свою жизнь в церковной ограде, когда у тебя дома твои домашние враги – в этом смысле враги твоего спасения.
– На вопрос юноши о спасении, Господь ответил: «Отдай свое имение и иди за мной». Что же делать, если человек готов помогать, но раздать все не готов?
Так же и было и там примерно, потому что сказали юноше: исполняй заповеди. Он говорит: я всё исполняю. Ну тогда и иди. То есть, если человек помогает, это то же самое, что исполняет заповеди. То есть, кто-то к нему обратится, он поможет. Это говорит о том, что ему есть куда расти. Чтобы он не думал, что он самый лучший, что есть ещё более высокий подвиг. Его же не заставляют отдать всё. Если ты хочешь угодить Богу, не обязательно всё отдавать. Бывает люди не готовы. Вообще-то без благословения делать вообще нехорошо, потому что, может быть, тебя гордыня влечёт, и говорят, что ты лучше остальных. То есть, это свойство гордыни – считать себя в чём-то лучше остальных. Вот, мол, никто не может оставить всё, а я могу и оставляю. Но это не значит, что ты будешь жить спокойно. Твоя гордыня привела тебя в такое положение. А гордыня – это бесы, они будут мешать тебе жить так или иначе, и всё, что сделано не ради Христа, не по кротости, смирению и мудрости, а с мыслью о славе, всё это не зачитывается за святость. Это сделано ради твоей собственной страсти, и приведёт тебя к сожалению об этом поступке в дальнейшем, что зачем же я всё отдал, никто не ценит, никому не надо и прочие горестные мысли на эту тему. Человек всё может отдать, когда он прошёл этот путь, стал смиренным, кротким, когда совершенно спокойно расстаётся с тем, даже считая это обременением. Кто-то думает, что расстаться со своим богатством считается неким подвигом, а те, кто пришёл к пониманию, что всё на земле бренно, а есть вечные ценности, спокойно освобождается от богатства, которое уже начинает ему мешать. Для тех, кто готов, это не является подвигом, а для тех, кто не готов, и не надо.
– Получается, что гордыня непобедима, и мы ведём с ней постоянную борьбу на протяжении всей нашей жизни, но не всегда, к сожалению, побеждаем…
– Конечно, ведь она, бывает, в разных, порой в очень тонких формах представляется. Это сложная страсть для самоопределения человека. Поэтому и говорят: живите в коллективе церковном, чтобы тебе хотя бы на это указывали со стороны. Будешь жить один по принципу, мол, я верую в душе, и Бог мне помогает, вот это и есть типичная гордыня, на которую никто указать не может, потому что человек живёт сам по себе, и никто ему не указ. Это пагубное состояние. В общине кто-то тебе намекнёт или скажет, что ты не прав, а может, и сам заметишь потом.
– Значит, спасение в регулярной исповеди с мыслью о том, что даже если ты что-то утаишь, вовсе не означает, что Господь этого не заметил.
– На исповедь вообще не принято приходить с целью утаить что-либо. Скорее, наверное, люди вообще не ходят, чем с утайкой. Потому что все знают, что если ты повинен в одном грехе, то значит ты во всём повинен, если ты не исповедал грех, как сказано в молитвах перед исповедью – ничто не утаи, не убойся, не усрамись. Вот как в лечебницу приходишь, так должен и исцелиться от своей раны, открыв её врачу.
– А если человеку не хватило мужества в чём-то признаться, и он тешит себя мыслью, что наедине с Богом, в молитве, он всё равно исповедует свой грех?
– Это не исцеляет. Пускай даже с тебя строго не спросит Бог, потому что ты этого не видишь, как он это делает. Хочешь исцелиться, иди полностью открывайся, лечись. Если человек живёт с этим долго, то это может вообще укорениться. Здесь нужна решимость и понимание того, что священник, который тебя слушает, таких грехов, как у тебя, наслушался, и для него это не является особой какой-то новостью, во-первых, а во-вторых, священник всегда радуется тому, когда человек преодолевает себя и эту свою гниющую рану даёт вскрыть, чтобы её можно было вычистить. То есть, дело священника, ради которого он посвятил себя Богу, это помогать людям, он своего рода духовный врач. Если человек приходит и не открывает свою рану, а священник видит, что она есть, то, конечно, он сожалеет. Насильно он не может заставить человека, связать его по рукам и ногам. Человек должен сам, собственной волей покаяться, изменить свои мысли, жизнь после этого покаяния.Он не просто каится, перечисляя грехи, не задумываясь, а будет ли он делать это позже. Как дети, каются, но не задумываются о том, что они этого больше не сделают.
На исповеди надо всё рассказать Богу, попросить прощения. Ведь мы приходим для того, чтобы измениться. Человек должен знать, что в Церкви ждут его покаяния, и для всех это будет большая радость, если он откроет какие-то свои тайные грехи. Он не перед священником открывается, а перед Богом. Когда ты стоишь перед Крестом и Евангелием, ты стоишь перед Богом. А священник лишь свидетель твоей искренности. Он также и врач, и терпеливо стирает с тебя тот самый гной, который вытекает из тебя на исповеди, стирает его молитвой своей.
– Я думаю здесь есть одна очень существенная психологическая тонкость. Когда человек воцерковлён, имеет духовника, с которым постоянно общается, ему, наверное, проще открыться перед ним. А вот когда он приходит к незнакомому священнику, ему очень тяжело психологически открыться полностью.
– Здесь пятьдесят на пятьдесят. Есть люди, которым намного сложнее исповедаться своему духовнику. Человеку стыдно, что он грехи свои, в которых раньше уже исповедался, вновь повторяет. А если он к тому же совершил что-то немыслимое, то ему уже кажется, что духовник может в нём вконец разочароваться, и он скорее пойдёт к незнакомому священнику, чтобы ему, не знающему его, открыть свою душу. Но это признак малодушия. Те люди, кто твёрдо идёт по пути спасения, которые хотят очиститься, они хорошо понимают, что есть путь духовный для истинного спасения. Находясь в тёмной комнате, мы зажигаем спичку и видим робкий свет лишь рядом с собой, берём побольше свтильник, то и видим больше, включаем прожектор – видим всё.
– Сейчас вам приходится тесно общаться с представителями светских властей. Накануне нашей встречи я просмотрел мартовскую новостную подборку, где отмечено, что вы встречались и с региональным министром здравоохранения, и с генеральным консулом ФРГ в Новосибирске, и с уполномоченным президента по правам ребёнка…
– Да, такие встречи происходят, но они, наверное, в большей степени носят познавательный характер. Самые важные встречи происходят там, где я, как церковный чиновник областного уровня, веду диалог с представителями светских властей, где мы должны искать точки соприкосновения, возможности расширения своей совместной деятельности в целом. Мы живём в обществе, а общество находится в государстве. И если государство согласно с ролью и значением Православной Церкви в историческом контексте сегодняшнего дня, то это должно каким-то образом формализоваться, материлизоваться через какие-то договорённости, в том числе о взаимной поддержке ради общей нашей спокойной и конструктивной жизни. Бывает, требуется и поддержка. В чём-то нас, конечно, обвиняют. Может последовать закономерный вопрос: а есть ли сближение, слияние между церковью и государством? Кого-то особенно мучают эти вопросы. Раньше Церковь и государство были почти единым целым, особенно последние три века. Но при любом раскладе Церковь является частью общества. Она всегда состояла из граждан страны – российских или советских, котрые работали на благо своего Отечества, платили налоги. Сегодняшнее наше взаимодействие ни в коем случае не соединительно, потому что все мы знаем, особенно руководители: если кто-то деньги даёт, он потом и музыку заказывает. Для церкви свобода имеет первостепенное значение, поэтому мы готовы разговаривать только о взаимовыгодном сотрудничестве. Причём, выгода эта должна касаться не конкретно государства или Церкви, а именно нашего российского общества. Мы понимаем необходимость этой работы, и как правило, что-то предлагая, мы делаем обычно это за свой счёт.
– Владыка, вот несколько вопросов, поступивших в редакцию от прихожан, которые просят дать пояснения по некоторым непонятным им моментам. Согласно статистике возраст женщин, рождающих первого ребенка, существенно сдвинулся в более старшую возрастную группу. Это негативно влияет на демографическую ситуацию в стране. Есть ли у Церкви рычаги для убеждения молодых супружеских пар рожать детей?
– Наверное, всё же нет у Церкви таких рычагов. Семейная жизнь, рождение детей – это дело сугубо индивидуальное. У каждой семьи свои проблемы, свои житейские обстоятельства. Дети – это дар Божий, и супругам надо помнить, что если они сейчас воздержатся от рождения детей, то в дальнейшем, возможно, могут и пожалеть об этом.
Не сомневаюсь, что если молодые люди обратятся по этому поводу за советом к священнику, то он по-доброму посоветует им как поступить, учитывая все особенности их ситуации.
Здесь есть два пути: или положиться на волю Божию, веря в то, что Господь не оставит и обязательно поможет, либо принимать самостоятельное решение, беря целиком ответственность на себя. Но мне кажется, что первый путь более правилен надёжен.
– Владыка, как относиться к ветхозаветному запрету употреблять в пищу кровь животных? Например, человеку прописан препарат, в состав которого входят элементы крови животных – актовегин. Можно ли его употреблять?
– Вопрос такой, что для одних ты будешь прав, для других неправ. В моём представлении, пить кровь – это умертвить животное, сцедить его кровь и пить её. Здесь же речь идёт о лекарственном препарате с содержанием крови. Замечу, что некоторые ветхозаветные положения звучат довольно категорично – нельзя и всё, без каких-либо объяснений. Мы при этом должны понимать, что такие строгости во многом связаны с опасениями живших в те времена, что еврейский народ может раствориться в гуще других народов, и поэтому следует всячески оберегать его самобытность. При этом не надо забывать, что православным священникам, жившим в суровых условиях Крайнего севера в окружении местных народов с их обычаями, приходилось пить кровь животных, чтобы уберечь себя от цинги. Поэтому в нашем случае, если человеку прописан специалистом лекарственный препарат с содержанием животной крови, и вопрос стоит о сохранении его здоровья, то не вижу ничего предосудительного в употреблении такого лекарства.
– Можно ли подавать записки за тех, кто крещен, но в храм не ходит и не причащается?
Здесь тоже существует две точки зрения. По одной – если человек сознательно грешит, не ходит в храм, не причащается, то и просить за него не стоит до тех пор, пока он не встанет на путь исправления, не осознает всю пагубность своего поведения. Но опять же, если, например, мать борется за сына, пытается спасти его от чего-то, вкладывая в записку свою надежду на Бога, кто посмеет лишить её этой надежды? Здесь в каждом отдельном случае должен быть свой подход. Если ты просишь о близком человеке, и твой сердечный зов подвигает тебя на этот шаг, то эту возможность, призвать на помощь Бога, конечно же надо использовать. Но просить надо действительно за близких людей, а не за любимого, например, артиста, которого ты и не знаешь как человека.
– Великий Пост позади, и все же хочется задать такой вопрос. Все чаще употребляемым становится известное выражение: «Главное людей не есть». Не приведет ли это со временем к полному отвержению телесного поста?
Конечно, бывает, формируется мнение человека, который считает, что лучше я не буду людей “есть”, но буду сыт телесно, буду спокоен и умиротворён. Всё это исходит из крайностей, в которые мы часто впадаем. Но надо помнить, что Великий Пост – это радостное время, когда мы имеем возможность привести себя в порядок, и прежде всего, свои мысли, обратив их к Богу, впитывая мудрость Священного Писания, трудов святых отцов. Мы должны очистить себя от всего суетного и малозначительного. Оградить себя от лишней информации, способной отвлечь нас от главного, от мыслей о спасении души.
Да, не всем легко отказаться от привычной пищи, кто-то испытывает от пищевых ограничений серьёзные страдания. Но это ведь исключительные случаи. Сейчас поститься легко, на прилавах магазинов большое разнообразие растительных продуктов. Просто надо всегда помнить о том, что если мы хотим наполнить себя чем-то новым, полезным для души, то нам надо для этого от чего-то отказаться. Иногда, строго воздерживаясь от скоромной пищи, мы не можем удержаться от просмотра популярного сериала, от каких-то телепередач, воспевающих порой низменные человеческие страсти. А в иных случаях можем объедаться и постной пищей. При таком раскладе вряд ли Пост пойдёт нам на пользу. Поэтому, всё же следует поститься так, как велят нам правила, налагая на себя определённые ограничения, и в том числе, конечно же, и телесные.
– Если добиваешься поставленной цели, и постоянно появляются какие-то трудности. Как понять, Господь ли бережет от ошибки или это искушение, которое надо преодолеть, чтобы стать сильнее?
– Многое зависит от того, какая у тебя цель. Если, например, ты стремишься занять первое место в соревнованиях по шахматам, но у тебя ничего не получается, и ты связываешь неудачу с волей Божией. Но причём тут Его воля, если у тебя всего лишь недостаточно способностей к шахматам или ты недостаточно усерден на тренировках. Если взять для примера такую вот статичную ситуацию, когда ты живёшь в нормальной семье, почтителен к своим родителям, делаешь что-то с их разрешения, посещаешь храм. И пусть даже у тебя нет каких-то особых амбиций, ты просто добросовестно исполняешь свои трудовые обязанности, умеешь находить общий язык с коллегами по работе, имеешь хорошую репутацию в глазах начальства, то тебя рано или поздно обязательно заметят и продвинут по служебной лестнице. И если это происходит не так быстро, как тебе хотелось бы, то тому может быть немало причин: или у руководства стоят пока не те люди или ещё какие-то внешние обстоятельства мешают. Главное здесь, ни в коем случае не проявлять нетерпение и уж тем более не впадать в отчаяние. И то и другое – признаки гордыни. Надо смиренно нести свой крест, благодаря Бога за всё, стремиться быть полезным людям. Не бывает дела без трудностей. Они – определённые этапы в твоём продвижении к цели. Делай своё дело с усердием и молитвой, и Господь всё устроит.
Беседовал Вадим СКВОРЦОВ.