Бочком обойдя свод инструкций и правил,
Семёна в Москву дядь Серёжа направил.
Почётной рукой был подписан приказ,
Об этом писал я, друзья, в прошлый раз.
Скажу: неспроста была избрана мера,
Идею шепнул невзначай дядь Валера –
За правду борец, мудрецов предстоятель,
К тому ж, дядь Серёжин старинный приятель.
Особым мудрец отличается бдением –
Собой дорожит и общественным мнением.
Мои втихаря осуждая стишки,
Пошто-то свои забывает грешки.
Но как, дядь Валера, нам справиться с вонью?
Пора положить всё ж конец беззаконью!
И в мудрых глазах его вспыхнул огонь:
«Кампанию мы проведём – «Антивонь»!
Но был дядь Серёжа мудрей во сто крат,
Велел обраться он в «ГлавАромат».
Вот так: напрямик, разом, без церемоний,
Мол, пусть-ка пришлют нам они благовоний –
Сандала и мускуса, амбра и мирра…
Чтоб каждая тем пропиталась квартира.
Богатые всем раздадим опахала,
Чтоб в городе, значит, всё благоухало!
И криком вспугнул дядя стаю воронью:
«Пусть знают: бороться решили мы с вонью!»
«Прекрасно!», – вдруг взвизгнула, словно пантера,
Светлана – прелестная дочь Искандера.
Все ваши идеи мной будут воспеты!
Я им посвящу свежий номер газеты!
Намерений свет предадим мы огласке…
Семён, передай наш привет Дерипаске!»
«Ему одному? Так, Светлана, негоже, –
С упрёком промолвил в ответ дядь Серёжа.
На глупости денег в казне ни полушки,
А глупостей – море… Пусть денег даст Смушкин!
Эх, кабы сейчас рядом был Пастушков…
А-а-а… пусть «ГорКомВонь» наш возгласит Юшков!
Начнём помаленьку, туды да сюды…
Не портит проверенный конь борозды.
А ты, – дядь Серёжа взглянул на Семёна, –
Гляди, чтоб надёжной была оборона,
Чтоб носа комар подточить не сумел…
Блюди же, Семён, трудовой свой надел!
Считай, что ты мною теперь окольцован,
И песни отныне не слушай Кравцова.
На всех супостатов пойдём мы войной!
Хана всем не нашим и Кутергиной!»
И жгла его речь, душу Сёмы корёжа,
Он думал: «Не быть мне с тобой, дядь Серёжа…
Разнятся пути и дороженьки наши,
И чем же ты лучше, скажи мне, дядь Саши?
Ну ладно, пожалуй, пора отдохнуть,
Маленько вздремну, а с утра уже в путь.
В Москве непростые решать мне дела,
С собой тёть Лариса блинов напекла.
Дрожащей рукой лоб мой перекрестила,
Я, всхлипнув, просил, чтобы тётя простила.
Деньжат с собой взял, где-то с полмиллиона –
Москва ведь… Пока! Ожидайте Семёна!