Приснился нынче Сергею Василичу, ну тому самому, которого все вы знаете, сон. Что значит которому? Я же говорю: тому самому, который похож на киношного шпика царских времён – коренастый, с усиками и в котелке. А на лице приклеена высшая степень конспирации. Напомню, кто не знает: шпики тайно шпионили в то время за всякими там революционерами, заговорщиками и прочими субъектами, чтобы быть в курсе всех их зловещих замыслов, и сообщать об этих замыслах куда следует.
Так вот, в последнее время Сергей Василич, человек руководящий, достигший в многолетних своих трудовых потугах почётной привилегии чего-то обещать и не исполнять обещанное, почувствовал некую вибрацию своего руководящего кресла. Каждый его недоброжелатель считал своим долгом подойти и пнуть кресло, да так, чтобы ягодичные мышцы восседавшего на нём нервно сжались, и не столько от боли физической, сколько от неприятных предчувствий. Ну не привык Сергей Василич восседать на простой табуретке, пусть даже была бы она и вполне почётной! Поэтому, рассуждал он, за руководящее кресло надо бороться решительно, всеми законными и подзаконными способами. Правда, с законными дела его обстояли проблематично – память подводила. Зато с подзаконными соприкасался он постоянно, и даже пытался писать диссертацию, надеясь со временем стать кандидатом подзаконных наук.
Короче, думал Сергей Василич о своём руководящем кресле с привычным вожделением если не ежеминутно, то ежесекундно уж точно. На этой почве и сны ему снились соответствующие – не какие-то там эротическо-прелюбодейские, а те самые – вожделенные, как бы сказать… “кресельные”. Сегодня снится кресло-качалка, а завтра, глядишь, уже кресло-кровать, послезавтра – плетёное кресло или на колёсиках, а может, даже и с зонтиком… И каждое из кресел имело, конечно же, внушительный руководящий вид.
И снится Сергею Василичу, будто пришёл он на приём к одному известному шаману, к слову, внешне поразительно похожему на одного скандально знаменитого коммунального барона. Пришёл, значит, и кратко изложил суть своей деликатной пРосьбы: что хотелось бы, уважаемый шаман, закрепить за собой право владеть руководящим креслом на долгосрочный период, а лучше бы – и навечно. И между прочим, как бы невзначай обронил, что де недавно имел честь пригласить в гости другого знаменитого Шамана, ну чтобы спеть с ним, выпить, да и закусить для приличия… И уж не родственник ли будет тот Шаман уважаемому шаману?
Шаман глянул на просителя с удивлением, не спеша достал из-за пазухи зелёный шкалик, глотнул из него чего-то, судя по исказившей лицо гримасе, крепкого и не шибко приятного, крякнул и протянул шкалик гостю. Тот хотел было отказаться, но шаман строго заметил, что так полагается для пользы дела, и если гость не глотнёт, толку не будет.
Гость глотнул, и тут же во всём его теле закипело великое возбуждение – хотелось кричать, радостно подпрыгивать, изображать голоса разных зверей – от волчьего рыка до утреннего петушиного вопля. Ноги сами пустились в пляс, и в обнимку с шаманом Сергей Василич закружился у костра в неистовом ритуальном танце, то и дело пытаясь ударить по шаманскому бубну, но шаман мягко уворачивался, в улыбке скаля хищные зубы. Движения танцоров были сверхэнергичны, и даже чем-то напоминали балетные па. Шаман громко выкрикивал в темноту какие-то непонятные заклинания, но среди них можно было различить и знакомые слова, произносимые в определённом порядке: “Василич”, “Сергей”, “кресло”, и потом наоборот: “кресло”, “Сергей”, “Василич”.
По окончании ритуального танца танцоры выпили ещё по глотку из того самого шкалика и перешли к деловой беседе. Сергей Василич весь напрягся, словно в ожидании сурового приговора. Шаман медлил и наконец торжественно произнёс:
– Духи сказали: помочь можно, но кресло тебе придётся всегда носить с собой. Оно прирастёт к твоей… к твоим ягодицам надёжно и безболезненно…
– Но как же!.. – испуганно взвизгнул проситель. – А как же всяческие естественные потребности?!
– Не перебивай! – рявкнул шаман. – Духи помогут. Со временем привыкнешь. – Он поднял с земли прутик и что-то стал чертить у самых своих ног. Посмотрев внимательно, изучающе на Василича, добавил: – И вот ещё: фамилию для конспирации придётся изменить.
– Дак э-э… – снова попытался перебить говорящего Василич, но тут же утих под презрительным его взглядом. А тот продолжал всё тем же – ровным и не терпящим возражений тоном:
– Фамилия будет звучная, – шаман выдержал долгую паузу и торжественно выдохнул: – Кресло… Сергей Васильевич Кресло.
Сергей Васильевич похолодел от мысли, что придётся навсегда расстаться со своей привычной и довольно красивой фамилией – Каблучков, и заискивающе залебезил:
– А нельзя ли как-то по-другому сформулировать… ну эту самую фамилию… А то как-то неожиданно… Не бесплатно само собой! Я заплачу!
– Здесь коррупции нет! – жёстко перебил его шаман. – Коррупция здесь жестоко презирается, и потому её просто нет.
– О, духи мои! – жалобно, по-заячьи вскричал Сергей Василич и проснулся весь мокрый от пота. В комнате зловеще тикали часы. Рядом мирно посапывала заботливая подруга Струменальда Антрикотовна. Растолкав её без нежности, Сергей Василич тут же всё ей и рассказал. А она с помятым ото сна лицом, ещё толком не проснувшись и скорее всего не вполне уловив сути сказанного, сладко зевая, промурлыкала:
– Соглашайся…