Всё-таки насколько это непросто – писать мемуары. Ведь только на первый взгляд кажется – чего же проще, вспоминай да записывай, воспроизводи, извлекай, так сказать, из кладовой своей памяти всё так, как было на самом деле, а не так, как тебе хотелось бы, и будет благолепно. Но не так всё просто, как кажется. А вдруг соврёшь чего ненароком или, ещё хуже, сфантазируешь недостоверно, и всё, крышка тебе – запишут в фальсификаторы истории. Всю оставшуюся жизнь страдать будешь.
Так вот, те события, о которых я намерен повествовать, происходили, дай Бог памяти, в аккурат в июле теперь уже далёкого 2018 года. Я тогда в Сибири жил, в славном городе Братске. Хороший городок – уютный, благоустроенный… А какие там женщины!.. Складываю пальцы в щепотку, подношу к губам и сладострастно выдыхаю: о-о-о… Правда, был там один недостаток – периодически подванивало, очень даже неприятно. Это, толковали мне местные старожилы, деньгами пахнет… чужими… А я их спрашиваю: а что же вы не сделаете, чтобы деньги эти не чужие были, а ваши? Свои-то деньги, между прочим, не пахнут. А они глаза странно как-то закатывали, пальцем вверх указывали и конфузливо улыбались. А-а-а, понял я, воли Божией ожидаете! А чего же вы, такие-сякие, бездеятельно как-то ждёте?! Господь милостив, поможет. Так, о чём это я начал-то?.. А, ну вот, значит, вижу такое дело, и решил пойти у мэра местного ясности добиться. Пришёл, представился: так, мол, и так, я из числа неравнодушных граждан, приехал в Братск на постоянное жительство, но хотелось бы узнать: почему это в таком красивом городе воняет чужими деньгами? Нельзя ли это дело как-то поправить? Мэр строго так посмотрел на меня, потом заулыбался, чаю предложил, энергично начал трясти мою руку – что как бы благодарит меня за неравнодушие, и сказал в том смысле, что они в администрации работают над этим вопросом, но, мол, сам понимаешь, быстро только котята родятся да блохи скачут, а тут дескать дело деликатное и многотрудное, требует терпения и этого… как его… профессионализма. Ну, в общем, ушёл я от него, если и не окрылённым, то заметно ободрённым. А вот теперь собственно и о главном.
Наутро в местных теленовостях сообщили, что на площади у здания муниципалитета народ собрался, люди требуют немедленного повышения пенсионного возраста – мужчинам чтобы до семидесяти пяти подняли, а женщинам – в силу большей у них в сравнении с мужчинами продолжительности жизни – до восьмидесяти годиков чтобы установили. Что же это они, думаю, спятили что ли?! Оказалось, совсем нет. Дело в том, что накануне вечером по телевизору выступала министр здравоохранения… как её… Ну, не важно… Птичья какая-то фамилия. Как щас помню – справная такая бабёночка в очках. Так вот, она заявила, что, мол, учёные доподлинно установили, что внешняя моложавость человека напрямую зависит от того, работает ли он или же находится на пенсии. Что пенсионеры сразу же по выходу на заслуженный отдых заметно старятся, а работающие не то что не старятся, а даже молодеют. Поэтому, заявила министр с птичьей фамилией, надо как можно быстрее законодательно эту штуку, то есть повышение пенсионного возраста, оформить. Чем раньше, мол, мы это дело примем, тем раньше народ перестанет стариться. Вот народ и ломанулся к администрации. И как потом выяснилось, не только в Братске, а и по всей России стали требовать повышения пенсионного возраста. Все жаждали молодость продлить как можно дольше. Далее буду повествовать, основываясь на свидетельствах очевидцев всех описываемых мною событий. И если где какие-то фамилии перевру, то прошу отнестись с пониманием – времени-то ого-го сколько прошло, где тут всех упомнишь. Хотя, чёрт с ними, с фамилиями, и без них обойдусь.
Мэр, выслушав доклад зама по безопасности о народных волнениях, заиграл желваками и воскликнул: – Ну что за народ! – вынь им сразу и положь. Чего они ко мне-то?! Я-то здесь при чём?! – Он достал из ящика стола таблетку, нервно бросил её в рот и запив шипучей минералкой, стал ходить взад-вперёд по кабинету. – При чём, спрашиваю, здесь я?! Это же дело государственное! – Зам сопровождая напряжённым взглядом передвижения шефа по кабинету, молчал. Но мимика его красноречиво свидетельствовала о полном согласии с мнением мэра – что да, дело государственное, и шеф здесь ни при чём. – Ну, не делается так! – продолжал возмущаться мэр. К чему такая спешка?! Это же надо изучить вопрос со всех сторон, и прежде чем повысить пенсионный возраст, надо сперва хотя бы с годик подискутировать, чтобы люди высказались. Не мешало бы взять калькулятор и посчитать: а хватит ли на всех рабочих мест? Не пострадает ли молодёжь, когда старики уцепятся руками и ногами за свои должности? Это же переобучением надо будет заниматься. Они, старики, конечно, будут молодеть, но всё равно, организм-то уже не молодой… Сколько средств уйдёт на оплату больничных?! Потом как такое ответственное решение принимать без общенародного референдума?! Как?! – Мэр посмотрел на зама. – Не могу знать, ваше превосходительство! – вытянулся по стойке смирно зам. Мэр выглянул в окно.
Вся площадь у здания мэрии была заполнена народом. Над головами красными, синими и белыми пятнами высились транспаранты: «Даёшь вечную молодость на работе!», «Пенсия – это смерть от скуки! Хотим работать!», «Власть, будь милосердной – не гони нас на пенсию!», «Хотим работать до гробовой доски!» На постамент памятника Ленину то и дело взбирались выступающие и, размахивая руками, выкрикивали в народ всё, что успело накопиться за время ожидания судьбоносного решения правительства о пенсионной реформе.
– Требуем волевого решения правительства!
– Нечего с нами советоваться! Дайте возможность работать!
– Никакого референдума! Долой нерешительное правительство!
– Президент, губернатор, мэр, прислушайтесь к голосу народа.
Тут вдруг на постамент легко взобрался седой, как лунь, мужичок, и пронзительно закричал:
– Я требую равноправия! Почему это женщинам надо продлять пенсионный возраст до восьмидесяти лет, а мужчинам только лишь до семидесяти пяти?! Это что за дискриминация?! Мы живём в правовом государстве, а здесь явный перегиб. Надо всем – и мужчинам, и женщинам повысить до восьмидесяти! И рассмотреть возможность повышения пенсионного возраста передовикам производства до девяноста трёх лет. А в исключительных случаях и до девяноста пяти!
«Правильно!» – заорала толпа. Мужичка подхватили, и давай качать. Потом вдруг завыла сирена «скорой помощи», толпа раздвинулась и опять сомкнулась, затем снова разомкнулась, и «скорая» с завыванием устремилась в сторону первой городской больницы. Как потом стало известно, последними словами скончавшегося от радости братчанина были: «Спасибо за понимание, братцы…»
Стихийный митинг продолжался, страсти накалялись. Небо над городом становилось кроваво-серым. Противно запахло метилмеркоптаном. Свирепо зыркнув на зама по безопасности, мэр раздражённо бросил:
– Закройте окно! Неужели не чувствуете, что воняет?!
– Сию минуту, ваше превосходительство! – рявкнул зам, и бросился закрывать окно. Уже смеркалось, но народ и не думал расходиться. Голоса выступающих на митинге прерывались аплодисментами и одобрительными возгласами.
«Что же делать?.. – мысленно вопрошал мэр, расхаживая по кабинету и энергично массируя виски, – может губернатору позвонить?.. Точно!» Неожиданная мысль обрадовала, и он решительно шагнул к телефону.
– Георгий Сергеевич! Это я, мэр…
– Слышу, что мэр! – раздражённо раздалось в трубке. – Говорите скорее, у меня важное совещание…
Мэр, помедлив в нерешительности несколько секунд, продолжил:
– Дело в том, что у нас митинг… Народ не расходится, и требует срочного повышения пенсионного возраста… Что делать?..
– Что значит, у вас митинг?! – взвизгнула трубка. – Сейчас по всей стране митинги! Если народ требует, значит будьте ближе к народу. Вы коммунист?
– Да! – быстро ответил мэр, и осёкся: – То есть нет… Я из партии власти…
– Вот и поступайте, как велит партийная совесть.
– Она мне велит… – мэр на секунду задумался и решительно продолжил: – …посоветоваться с губернатором! Может, звякнете президенту, Георгий Сергеич… Ну, или на худой конец премьеру, а?..
– Я же сказал вам, прислушайтесь к партийной совести! Проведите внутрипартийную дискуссию… Да что вы как маленький! Действуйте в соответствии с обстановкой! Всё, разговор окончен!
Митинг бурлил, страсти накалялись. Ветераны труда, размахивая ветеранскими удостоверениями, скандировали: «Требуем пожизненной трудовой повинности!» Заслуженный патологоанатом страны, тоже ветеран труда, выдвинул научную гипотезу о возможности клонирования всех покоящихся на городских кладбищах ветеранов-передовиков производства в знак признания их трудовых заслуг с предоставлением права повторного продолжения трудового пути без сдачи экзамена на профпригодность. «Ура! – кричала толпа. – Слава трудовому народу! Слава партийной мудрости! Раньше думай о партии, а потом о себе! Единица – ноль, партия – сила!»
К постаменту уверенно подошла жгучая брюнетка неопределённых лет и грозно взглянула на лысеющего пожилого брюнета с трясущимся от неистового крика животом, который, не выдержав взгляда, тут же упал перед нею на четвереньки, подставляя крепкую ещё спину под мускулистую дамскую ножку в чёрном ажурном чулке для её восхождения на постамент. Заметив колоритную ораторшу, толпа притихла. Женщина провела рукой по микрофону и неожиданно зычно выкрикнула:
– Господа, товарищи, граждане! Верующие, неверующие, сомневающиеся и убеждённые! – Дама выдержала долгую паузу, впиваясь чёрными, немигающими глазами в лица митингующих. В нависшей над площадью тишине громко вскрикнула ворона. Толпа не шелохнулась, и только снисходительный западный ветерок небрежно шевельнул её присмиревшее многоголовье. – Братья… – чувственно выдохнула в микрофон грозная ораторша, и вновь выдержав продолжительную паузу, яростно сорвалась на крик: – Я уверена, что вместе мы сможем убедить правительство и президента отменить пенсии вообще-е-е! Они нам не нужны-ы-ы! Они мешают сохранить нам нашу молодость! Вам нужны ещё аргументы?! Извольте! Кто же без нашего бесценного опыта будет осваивать несметные природные богатства страны?! Ведь это вам не машиностроение и всякие там компьютерные технологии развивать в белых халатах! Тут работать надо, как там, а не как здесь!.. Те, кто пытается подкупить нас высокими пенсиями, просчитались – мы на это не пойдём! Давайте направим петицию президенту и правительству с требованием предоставить нам обязательное право работать до последнего вздо-ха-а-а!
Толпа взревела, воинственно зазвенели откуда-то взявшиеся бубны, закряхтели позеленевшие от времени пионерские горны, рассыпались решительной дробью барабаны…
… В кабинет президента бесшумно вошёл секретарь-референт, и с почтительным поклоном доложил: – Ваше Величество, прибыли господин премьер с важным государственным сообщением…- Проси, – мягко повелел президент, и, пригладив безупречный пробор, поднялся из-за массивного стола. – Лицо премьера искажали гримасы еле сдерживаемых рыданий. – Что, – спросил президент, – всё так плохо? – Уже семьдесят семь регионов выступили за отмену пенсий… – утирая предательские слёзы, вышептал премьер. – А что дискуссии, референдум?.. – Президент нервно потёр ладони. – Отвергают… Не желают… – затрясся в рыданиях премьер. – Это какой-то ужас!.. –Премьер достал из кармана брюк мятый носовой платок и громко высморкался. Солнце за окном испуганно нырнуло в облака. Надвигалась гроза. – Ваши предложения, – спросил президент, брезгливо поморщившись. – И вообще, хватит хлюпать, давайте что-то предпринимать! Ну, так что предлагаете? – Я? – переспросил премьер, пытаясь справиться с рыданиями. – Я предлагаю освободить меня от занимаемой должности и перевести на должность председателя Верховного суда. Мне там будет спокойнее… – А мне?! – повысил голос президент. – Вот что, слушайте сюда! – Он подошёл к окну, взглянул на сгустившиеся тучи и, резко повернувшись к собеседнику, добавил: – Сегодня выступите на пленарном заседании Государственной Думы с предложением внести изменения в Конституцию в связи с отменой пенсионного возраста. А дальше будем тянуть время. После можете идти к чё… э-э-э… в Верховный суд… за спокойствием… Помоги нам, Господи! Под громовые раскаты разыгравшейся грозы, он, вздрогнув, размашисто осенил себя крестным знамением. Было это ровно сто лет назад, в июле 2018 года.
Филимон ЗЛОБИЩЕВ.