РАЗГОВОР С ПРОДОЛЖЕНИЕМ, ЧАСТЬ7

– Ну что ж, Игорь, почти на все вопросы ты ответил. Осталось рассказать про музей «Ангарская деревня» и про музыкальное училище.

– Ох, Вадим, вряд ли мы уложимся в два коротких ответа… Обе темы довольно обширны, чрезвычайно переплетены и насыщенны – и людьми, и фактами, и событиями.

– Не переживай, всё это чрезвычайно интересно

Всемирная паутина Интернета, безусловно, навсегда сохранит всё, что хоть раз в ней отразилось. Но как быть с теми, кто не дожил до чуда технического прогресса, до соцсетей, и о ком не успели рассказать всем через Интернет?

С величайшим сожалением, тоской и грустью вынужден признать: сегодня время настолько стремительно, что памятное (особенно малое, местного уровня) размывается, а люди уходят быстрее, чем ожидалось, и раньше, чем их успели запомнить.

Почему мы обо всём стараемся рассказывать максимально подробно? Всё просто: я был непосредственным участником событий, о которых рассказываю, многие из бесед фиксировал на плёнку, чтобы сохранить для потомков все мельчайшие детали, и тем самым исключить возможность вольных интерпретаций с чьей бы то ни было стороны. Ведь многие старожилы, братчане-первостроители о многом умалчивают сознательно по разным причинам. Кто-то по укоренившейся советской привычке не выпячиваться, кто-то из обычной скромности.
Я предлагаю ничего не вырывать и не выбрасывать из контекста нашей истории.

– Согласен.

– Братский городской объединённый музей истории освоения Ангары со всеми его филиалами широко разбросан по территории города.

То, о чём я расскажу нужно знать братчанам и нашим потомкам. Я не преследую цель воспроизвести всю историю Ангарской деревни, как и не воссоздать многолетний пофамильный список кадрового состава.

И немаловажно! – ведь то, что знаю я, не знает никто, и большинство читателей впервые откроют для себя некоторые эпизоды в жизи городской сферы культуры, музейные страницы и архитектурно-этнографического филиала в отдельности.

– Итак…

– Начнём «от печки», Вадим. Иногда мне хочется назвать «Ангарскую деревню» музеем с многострадальной историей …

– Почему?

– Причины тут разные – сначала ушли в вечность те, кто наполнял музей жизнью и питал его кислородом: генеральный директор «Братскгэсстроя» Иван Иванович Наймушин и краевед, путешественник, историк, археолог, исследователь Севера, первый ответственный секретарь ВООПИиК в Братске (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры), основатель и хранитель Ангарской деревни, фронтовик Октябрь Михайлович Леонов.

Октябрь Михайлович Леонов

И хотя оставались, жили и здравствовали: Геннадий Уткин, Спартак Арбатский, Александр Хомченко, Анатолий Карпов, Владимир Семёнов и другие энтузиасты, но брать на себя главную роль ответственного лица был способен не каждый. И отстаивать интересы музея под открытым небом стало фактически некому. А ведь это ой как непросто – играть первую скрипку.
Когда детище остаётся без должного внимания, сначала появляются следы неухоженности, подступает разруха и приходит тлен…

Местонахождение: всего-то 12 км от Центра, а пешком сюда ходить – затруднительно, и удалённость, и не особая востребованность.

Ну привезут редких гостей, покажут (в основном) башню Брацкого острога и вековые следы от копий, стрел и пуль, расскажут про ссыльного протопопа Аввакума, пройдутся по деревенским подворьям, заглянут в мангазею, подивятся эвенкийским жилищам – и всё.

Первая башня Брацкого острога

Праздников практически никаких, мероприятий – почти нуль; не прибрано кругом и не обустроено, утолить голод негде, воды питьевой нет, нужду справить – пожалуйте в продуваемый щелястый домик, в который пробраться нужно через траву высотой под два метра, да терновые заросли колючего чепыжника-шиповника.

Не будем забывать и об определённой секретности – присутствие ракетной воинской части, в зону которой (территориально) попал в ту пору и филиал музея.

Иностранные туристы в 70-80-х годах и отечественные начала 90-х, бывавшие в Братске, предпочитали экскурсии на санную трассу, поездку на Братскую ГЭС, прогулки по Братскому морю на теплоходах и знаменитое, сказочное и чуточку экзотическое сувенирно-стилизованное «Лукоморье» с хорошим обслуживанием и качественной сибирской кухней.

Зачем ещё куда-то ехать? И лес вокруг «Лукоморья» хвойно-дивный, и место идеальное и пригодное для купания в отличие от ветреной, продуваемой «Ангарской деревни» с постоянным морским прибоем и рыже-коричневыми глинистыми волнами.

Лукоморье

– Но ведь как-то же деревня существовала.

– Точнее – держалась на плаву. Постоянные переделывания, необъяснимые переезды памятников, непонятные перемещения экспонатов.
«Пасущийся Лось» – этот знаменитый, из эпохи неолита, как неприкаянный, сколько раз «кочевал»?
От ДК «Лесохимик» – к кафе «Сказка» на улице Комсомольской; потом – на тротуар у краеведческого музея. А после из города – почти в самую воду (!) залива на радость рыбакам и на потеху туристам: тут тебе и костерок, тут тебе и шашлычок… Ну, форменное же безобразие!

Наскальный рисунок эпохи неолита “Пасущийся лось”

А башня острога! Только на моей детской памяти её раз семь или восемь перетаскивали с места на место. В чём был «глубокий» смысл? – не пойму.
– А ведь действительно, башня много раз меняла свою дислокацию.

– Определённый толчок к своему развитию Ангарская деревня получила после того, как здесь появилась дорога.

А дело было так.
В 1978 году руководитель местного отделения «Интуриста» Евгений Петрович Лукьянчиков (впоследствии – гендиректор коммерческого предприятия по иностранному туризму «Иркутск-Байкал»), подчиняясь напрямую Москве, затеял соорудить-обустроить охотничий домик (сибирское зимовье) для заморских гостей. А затем, выступил инициатором и фактически заказчиком прокладки дороги для того, чтобы иметь возможность подвозить сюда иностранных туристов.

С этой просьбой он обратился к руководителю «Братскспецстроя» Валерию Александровичу Фомину, мощная организация которого в тот момент строила дорогу на Богучаны.

Руководитель “Братскспецстроя” В. А. Фомин

Имея в своём распоряжении необходимую технику, автомобили и классных специалистов, Валерий Александрович так грамотно организовал работу, что среди тайги буквально через две недели (!) дорога для охотничьей заимки «Интуриста» была готова. Народ потянулся в музей…

Дорога была пока самая обычная – с пылюкой, грязюкой, а после – отсыпанной камнем и гравием. Таким образом, грунтовая дорога была принята в эксплуатацию, что вдохнуло дополнительные силы в жизнь «Ангарской деревни».

В 90-ые годы конца ХХ века, когда городом управляли: Иван Павлович Невмержицкий, а после него – Александр Константинович Петрунько, в Братске началось грандиозное строительство федерального участка автотрассы «Братск – Энергетик».

Мэр Братска И. П. Невмержицкий

Мэр Братска А. К. Петрунько

Обособленным и «ненужным», к большому сожалению, считался т.н. «язык» – ответвление на «Ангарскую деревню», – эти несколько километров вовсе не входили в планы исполнителя.

За появление здесь участка асфальтированного пути мы должны быть, в первую очередь, благодарны депутату Государственной Думы Виталию Борисовичу Шубе. Именно он нашёл, если хотите – «выбил» немалые дополнительные деньги, чтобы дорога к музею приобрела цивилизованный вид.
Я бы даже специаальную табличку соорудил возле музея на эту тему, чтобы люди и знали и помнили, кому мы должны сказать спасибо за эту дорогу.
Всего-то, четыре фамилии: Е.П. Лукьянчиков, И.П.Невмержицкий, А.К. Петрунько и Заслуженный строитель России Валерий Александрович Фомин.

Кстати, благодаря стараниям Валерия Александровича, много заметного было создано в нашем городе.

В. А. Фомин

… Однажды, мэру Братска Ивану Павловичу Невмержицкому, охотники подарили двух крохотных медвежат – Мишку и Машку, для которых в «Ангарской деревне» соорудили специальные вольеры.
Люди стали приезжать сюда чуть чаще, чтобы не только поглазеть на острожную башню, потрогать старинные экспонаты в рубленых из дерева избах, а заодно и посмотреть на диких зверей. Кроме медведей, там ещё жили и косули, и лось, и лисица.
Лиса, правда, вскоре сделала подкоп под сеткой ограждения и сбежала, однако далеко не ушла. Периодически появляется, и не один год приносит потомство.

– Помню, сколько детской радости было, когда кормили животных морковью и яблоками…

– Позднее здесь стали проводить что-то похожее на праздники и тематические мероприятия: народ потихонечку начал прибывать численно, и однажды творческими силами Дворца культуры «Лесохимик» тут провели даже шикарный Международный форум «Север и дети» (режиссёр Лариса Кривцова).
Постепенно люди поехали сюда за тишиной, прекрасными видами и чистым воздухом.
В музее появились молодые дипломированные сотрудники: заведующая научно-просветительским отделом музея, активная энтузиастка, скажем так, культурно-массового сектора – Галина Павловна Саунина, постепенно раскрутила тематические и новогодние экскурсии, а позже тут стали проводить школьные выпускные вечера.

Кстати, Вадим, давай сразу же поясним нашим читателям, что если нет нужной фотографии к тексту, значит, я не нашёл её ни в своём альбоме, ни в Интернете.

– Понятно.

Не в моих правилах ругать и хаять своих коллег-предшественников. на высокой должности. У каждого из них – и у Любови Ивановны Жилиной, и у Риты Алексеевны Дроздовой были свои особые полномочия, функции и задачи, и они их решали сообразно времени, текущему моменту и объёму финансирования – так же, как и отдельные поручения мэров своего периода.

Но сказать, что в общем списке учреждений культуры, музей ими был особо любим и обласкан – не могу, особенно архитектурно-этнографический филиал (АЭФ).

Архитектурно-этнографический филиал «Ангарская деревня» не был каким-то изгоем, и не был позабыт-позаброшен, но вспоминали о нём исключительно в последнюю очередь, относились по остаточному принципу, особенно когда речь шла о его содержании. А без денег любой объект сложно содержать в порядке.

Защитников у этого музея всегда было немало, но были и ярые антагонисты и неслабые противники. И самым мощным, особого толка «противником» из них был… мой любимый Фред.

– Да ты что!?

– Да-да, Вадим, наш с тобой общий друг Фридрих Павлович Юсфин.

– Непостижимо…

– Фред был категорически против любых моих идей и планов по развитию Ангарской деревни.
С моим самым жёстким оппонентом, любимым Фредом Юсфиным
– В голове не укладывается: Заслуженный работник культуры России «против» культуры?.. Как же так?

– Ну, не совсем против культуры, конечно же.
Человек, с детства неоднократно видевший великого Сталина живьём, когда тот каждый день прогуливался по Арбату, служивший на флоте под командованием знаменитого военного моряка-подводника под номер один, Героя Советского Союза Маринеско,

известный первостроитель Братской ГЭС, личный друг сотен людей, что стали символами эпохи ещё при жизни, сам ставший героем песен и стихов, и т.д., и т.п. имел полное право на собственное мнение.

Герой-подводник Александр Иванович Маринеско

Он был совершенно не согласен ни с чем, что могло бы, даже незначительно, изменить облик тогдашней Ангарской деревни. Любая новизна (а, с точки зрения Фреда – это вмешательство в историю) были абсолютно не приемлемы.

– Трудно себе такое представить…

– Всё началось ещё со второй острожной башни.

Давай освежим память: в молодом строящемся Братске, с прежних веков (напомню, что мы исторически, начиная с 1631 года, на 30 лет старше Иркутска) сохранились две башни старого Брацка.

С целью организации отдельного музейно-паркового комплекса, где лучшие шедевры деревянного зодчества были бы собраны со всей страны,
одну из башен Брацка, кстати, в более превосходной степени сохранности, чем ныне оставшаяся у нас, в советские годы перевезли в Москву, в Коломенское.
Документальные формальности приёма-передачи соблюли, но забыли рассчитаться: фактически город потерял одну из исторических достопримечательностей.

Вторая башня Брацкого острога

Сначала я прилетел в столицу, и в Коломенском ужаснулся отношению к нашей сибирской реликвии: в башне чересчур предприимчивые южные братья из бывших союзных республик устроили склад и приспособили его под хранение-сортировку… репчатого лука!
Вонь стоит несусветная, от одного запаха можно было сознание потерять! Аж глаза слезились, такая жуткая резь.

– А как же ответственные люди, они-то куда смотрели?

– Видать, за всем не доглядели. Или не захотели следить.

Короче говоря, когда мы с Фредом были на встрече у мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова, я и поднял этот вопрос. Башню они пообещали привести в надлежащий вид, и впредь использовать её исключительно по музейному назначению. Но возвращать её в Братск отказались наотрез.
Юридические сложности возникли: там был СССР, здесь молодая Россия…
Поэтому переговоры перешли в плоскость финансов. Договорились о том, что Москва нам заплатит, а мы здесь, на месте, воссоздадим точную копию в нужных пропорциях. В музейной практике это называется «новодел».

– А что Юсфин?

– Он ни в коем случае не хотел допускать даже одной мысли о том, что здесь, вдали от шумной городской суеты и оживлённых автотрасс, среди покоя, тишины безмолвных изб и молчаливой башни Брацкого острога вдруг может ещё что-то появиться!

На его стороне – невероятный авторитет, жизненный опыт, веские аргументы о неприкосновенности всего ранее существовавшего и созданного казаками-первопроходцами с Максимом Перфильевым во главе.

У меня в активе: понимание нужности развития музея и проект программы поступательного движения, поэтапного выполнения всех мероприятий.
Ведь без регулярной и систематической реставрации, постоянной реконструкции и нового строительства музей просто покроется мхом и сгниёт к чёртовой бабушке! Элементарно: нижние венцы в домах нужно когда-то менять, они же приходят в негодность со временем.

Хорошо, что тогда под своё крыло, меня взял человек такого же масштаба, как и Юсфин, – фронтовик, кавалер двух орденов Славы Пётр Яковлевич РЫКОВ.

Пётр Яковлевич Рыков

При нашей встрече у него дома, за щедрым, гостеприимным столом, он так и сказал: «Ты, Фред, специалист в культуре, а я – в истории краеведения. Игорь всё правильно делает, не мешай ему, музей надо развивать. Если он воссоздаст то, что задумал, честь ему и хвала».

Сам понимаешь, Вадим, без защиты и поддержки Петра Яковлевича – а он, то ли как-то проникся ко мне, что ли, то ли понравился я ему? – (улыбается) против Фреда было бы сложно «воевать».

В наших, порой непримиримых, схватках и спорах о будущем музея мы с Фредом сшибались так яростно и жёстко, как будто одна боевая конница накатывалась на другую – лавиной!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…