С Геннадием Тарасковым мы познакомились в январе 1989 года, когда я был принят редактором в Братский отдел вещания Иркутской студии телевидения. Мне он показался тогда абсолютно раскрепощённым юморным парнем: подошёл, расспросил – кто я и что я; а на мой вопрос: чего это он, кинооператор, ходит с фотоаппаратом на груди? – хитро прищурившись и по обыкновению выдержав паузу, ответил, что скоро узнаю. Оказалось, что свой “Canon” он при киносъёмке использовал в качестве экспонометра, ну и за одно фиксировал какой-нибудь понравившийся кадр.
Говорить с ним можно было на любую тему. Начитанный, с хорошо подвешенным языком, Гена довольно оригинально рассуждал о живописи, спорте, кинематографе, и не стеснялся подвергать сомнению уже устоявшиеся мнения, чего бы они ни касались. Мне нравилось бывать с ним на киносъёмках. Иногда он поражал своей невозмутимостью в довольно опасных ситуациях. Однажды на съёмках сюжета о реконструкции Дворца культуры “Энергетик” для программы “Приангарье”, Геннадий, чтобы снять эффектный общий план сверху, взобрался на узкий и обледеневший кирпичный простенок на высоте третьего этажа, прошёл по нему метров десять, остановился, поставил на плечо тяжеленный “Кинор” и повёл длинную панораму над кипящей работой стройкой. Одно неосторожное движение, и Гена мог улететь вместе с амуницией на груду кирпича. Я стоял сзади с дрожащими коленями, и под мерное жужание кинокамеры спросил: “Старик, к чему такой риск?” А он, весело покосившись в мою сторону, парировал: ” Да разве ж это риск? Это серые будни советского телевидения”.
В другой раз, двигаясь на редакционном “уазике” в сторону Чуны, согласились с предложением водителя Леонида Татарникова сократить путь, и двинуть дальше через тайгу. В итоге, к вечеру наш “уазик” оказался в болотной трясине по самые окна, и вокруг ни души.
Поняли, что без посторонней помощи машину не спасти, и потому, оставив Леонида, направились с Геннадием наугад за подмогой. Шли всю ночь под дождём, яростно отбиваясь ветками от злобной мошкары. Через двадцать пять километров, уже порядком обессиленные, наткнулись на бригаду лесозаготовителей. Увидев наши распухшие от укусов физиономии, мужики оторопели: “Вы откуда, ребята?” Мы неопределённо махнули руками куда-то в сторону, и в полном изнеможении завались спать в бытовке на голые панцирные сетки. Через какое-то время я проснулся, услышав, как Гена увлечённо рассказывает работягам о том, с какими трудностями пришлось столкнуться съёмочной группе Иркутского областного телевидения, выполняя ответственное редакционное задание, и что нам немедленно надо оказать помощь – снарядить вездеход и вытащить застрявшую машину. Мужикам ничего более не оставалось, как согласиться. А мы с Геной, тыкая друг в друга пальцами, угорали над нашим неприглядным видом.
Немало ещё было забавных эпизодов, связанных с Геннадием Тарасковым. С теплотой вспоминаю нашу с ним и кинооператором Владимиром Коропом совместную поездку в Ленинград на съёмку документального фильма о “Гидроэлектромонтаже”. В условиях тогдашнего тотального дефицита, Гена проявлял чудеса предприимчивости, искусно добывая в местных магазинах фототоваров импортную фотоплёнку – безошибочно определял в гуще прохожих людей, готовых ему в этом помочь. “Ну, – говорю, – Гена, ты даёшь, я бы так никогда не смог…” А он мне: “Старичок, жизнь заставит – сможешь”.
Жаль, что не успели осуществить нашу совместную задумку – издать книжку моих стихотворных посвящений известным братчанам с фотографиями Геннадия. У него ведь есть целая галерея прекрасных портретов. Думаю, что в память о нём надо будет обязательно это сделать.
Вадим СКВОРЦОВ.